1. Судебная власть еще со времен Ш.Л.Монтескье традиционно считается одной из ветвей государственной власти. Обычно, в том числе в действующей российской Конституции, Уставе Санкт-Петербурга, она называется третьей, уступая пальму первенства законодательной и исполнительной. Однако в литературе можно встретить вполне обоснованные утверждения об исторической первичности суда по сравнению с законодательной и исполнительной ветвями государственной власти [1].
2. На современном этапе конституционного развития государство стремительно теряет монополию на власть. Создаются властные структуры, связанные с государством, однако обладающие особым статусом (в частности избирательные комиссии), ряд традиционно государственных функций передается институтам гражданского общества (например органам адвокатского сообщества).

Признаками публичной власти являются, прежде всего, территориальная организация, общеобязательность принимаемых решений, суверенитет, наличие специального аппарата (включая аппарат принуждения) [2, c.517–520]. Как и государство, суд обладает этими свойствами.

На наш взгляд, на современном этапе развития общественных отношений, в условиях укрепления самостоятельности суда, следует говорить о нем как об отдельной публично-властной структуре, не входящей в состав государственного аппарата. В литературе встречаются суждения, близкие к этому, в частности, суд называется «властью особого рода (sui generis)» [3, c.16], однако решительный вывод о необходимости размежевания таких публичных властей, как государство и суд, не делается.

3. Основными задачами суда называются «защита права» [4, c.29], «утверждение законности и справедливости» [5, c.612]. Суд выступает последней инстанцией, когда ни сам обязанный субъект не подчиняется правомерным требованиям управомоченных лиц, ни исполнительные органы государственной власти не могут исправить ситуацию. Таким образом, суд выполняет важнейшую общесоциальную задачу, а именно – разрешение общественного конфликта в любой из его возможных форм [6, c.11].

Надо отметить, что правосудие является не единственной функцией суда [7, c.31]. В частности, на наш взгляд, нельзя считать относящимся к правосудию недавно появившееся у судов полномочие назначения выборов, если такое решение не принято ни компетентным органом (должностным лицом), ни соответствующей избирательной комиссией (п.5 ст.10 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан РФ»).

Особым направлением деятельности конституционных (уставных) и иных судов является нормоконтроль, высшим выражением которого выступает деятельность органов конституционной юстиции, направленная на «устранение неконституционного закона из системы правовых актов» [8]. Данная деятельность соответствует общей публично-властной природе судебной власти, которая и в данной своей ипостаси также занимается разрешением правовых коллизий, таким образом в значительной степени ограничивая своей суверенной властью государство и местное самоуправление. Именно с получением права контроля за правовым содержанием нормативных актов, издаваемых органами законодательной и исполнительной власти, В.М.Лебедев связывает наиболее резкое усиление роли судебной власти в механизме властвования [4, c.88]. Особенно ярко особый публично-правовой статус суда выявляется при анализе деятельности органов судебного конституционного контроля. Так, Конституционный Суд РФ, толкуя конституционные положения или делая вывод о неконституционности закона, выступает выразителем воли отнюдь не государства, а многонационального народа, выразившего свой суверенитет посредством принятия Конституции РФ и учреждения государства, суда и местного самоуправления.

4. В свете законодательных изменений последних лет автором отстаивается точка зрения, что органами судебной власти являются не только суды, но также органы судейского сообщества (в особенности квалификационные коллегии судей) и органы, осуществляющие организационное обеспечение деятельности судов (например, для российских судов общей юрисдикции – Судебный департамент при Верховном Суде РФ), в перспективе также судебные приставы.
5. Специфическим для судебной власти является отсутствие внутреннего организационного единства и соподчиненности судов. Речь идет не только о существовании в ряде стран нескольких изолированных подсистем судов (в России – суды общей юрисдикции и арбитражные суды, во Франции, например, также административные суды), но и об отсутствии строгого соблюдения принципа подчиненности и подотчетности нижестоящих судов вышестоящим, характерного для большинства государственных органов. Указанное состояние дел наличествует и в квалификационных коллегиях судей. Естественно, вышестоящий суд вправе в соответствии с установленными процессуальными процедурами пересмотреть решение, принятое нижестоящим, однако давать обязательные указания нижестоящим судам по разрешению конкретных дел он не вправе. Также любые государственные органы, органы местного самоуправления, общественные объединения и иные лица не могут каким бы то ни было образом вмешиваться в деятельность судов и отдельных судей. По этому поводу в литературе отмечается «в основном внутренний характер» [7, c.19] системы правового контроля за законностью судебных решений и соблюдением судами процедуры их принятия. Правом контроля за профессиональной деятельностью судей обладают лишь органы судейского сообщества («судейское самоуправление») [7, c.21].
6. Подавляющее большинство судебных органов во всем мире, в отличие от парламентов, не формируются населением непосредственно. Сказанное не может служить аргументом против особого публично-властного статуса суда. Судья после назначения компетентным государственным органом (должностным лицом) перестает каким-либо образом зависеть от него. Кроме того, в последние десятилетия в разных странах возрастает роль органов судейского сообщества в процессе формирования судейского корпуса. Например, в России кандидат в судьи должен сдать квалификационный экзамен, принимаемый экзаменационной комиссией при соответствующей квалификационной коллегии судей, кроме того, для назначения судьей необходима рекомендация соответствующей квалификационной коллегии судей (ст.5 Закона РФ «О статусе судей в РФ»). По сути, невозможно назначение судьей лица, которое не было бы одобрено судейским сообществом.

Кроме того, мировые судьи субъектов РФ, в соответствии со ст.6 Федерального закона «О мировых судьях в РФ», могут на основании закона субъекта РФ как назначаться на должность законодательным (представительным) органом государственной власти субъекта РФ, так и избираться непосредственно населением судебного участка. Так что можно говорить о формировании судебных органов как непосредственным путем, так и опосредованно (через государственный механизм).

7. Как уже отмечалось, важнейшей задачей судебной власти является разрешение споров о праве, которые неизбежно возникают между различными субъектами права, к числу которых относится и государство. Оно, в частности, является участником гражданского оборота, а следовательно, может выступать как истцом, так и ответчиком в суде; осуществляет уголовное преследование. Государство несет ответственность за вред, причиненный в результате издания незаконного акта государственным органом, и пр.

Однако, если считать суд государственным органом, оказывается, что государство является судьей в собственном деле в прямом смысле этого слова, что совершенно не соответствует принципам правовой государственности. Правовое государство не может судить само себя, оно обязано признавать независимость суда не только на словах, но и на деле, тем более что особая публично-властная природа судебной власти дает для этого все основания. Суд по сути дела является отдельной (отличной от государства) публичной властью, имеющей для этого все атрибуты – систему органов, специфические полномочия, общеобязательность и неопровержимость принимаемых решений.

8. Естественно, судья формально независим, однако заработную плату он получает из государственного бюджета, осуществляет правосудие в здании, являющемся государственной собственностью, и пр. Более того, вынесение решения судьей от имени государства фактически сужает юридическую силу такого акта. Ведь судья действует прежде всего на основе Конституции, которая принята не государством, а всем российским народом, учредившим государство; получается, что судебное решение должно и может выноситься именем такого универсального конституционно-правового субъекта, как народ (общество).
9. Принцип самостоятельности судебной власти может и должен проводиться с необходимой последовательностью и в финансовой сфере. Признавая истинную самостоятельность судебной власти, представляется целесообразным создать и отдельную судебную казну (наподобие создаваемой в муниципальном образовании местной казны), наполняемую, в частности, с помощью взыскиваемых в установленном порядке судебных пошлин, штрафов и пр.
10. Помимо этого, важно отметить, что и государство, и суд, нацеленные, прежде всего, на защиту интересов общества (публичных интересов), решают, вместе с тем, разные задачи с помощью разных средств. Так, суд непосредственно не участвует в реализации таких непременных государственных функций, как оборона, налогообложение и пр., с другой стороны, ни один государственный орган не вправе назначать гражданам уголовное наказание. Иными словами, констатируется принципиальное разделение функций между государством и судом.
11. В учебной и научной литературе, законодательстве применительно к судебной власти, часто в тождественном значении, используются такие характеристики, как «самостоятельность» и «независимость» [9, c.464, 466]. В доктрине этот вопрос традиционно решается следующим образом: «Самостоятельность судебной власти проявляется в независимости судей» [5, c.637]. Однако эта конструкция, закрепленная также в ст.5 Федерального конституционного закона «О судебной системе в РФ», представляется противоречивой, учитывая, что именно судьи являются носителями судебной власти (ст.1 Закона РФ «О статусе судей в РФ»). Вместе с тем законодатель, устанавливая статус судов и судей, не проводит грань между их самостоятельностью и независимостью: «Судебная власть самостоятельна и действует независимо от законодательной и исполнительной властей» (п.2 ст.1 Федерального конституционного закона «О судебной системе в РФ», п.2 ст.1 Закона РФ «О статусе судей в РФ»).

Вместе с тем этимологически рассматриваемые термины далеко не равнозначны. Самостоятельный субъект может не быть независимым. Например, субъект федерации, самостоятельный в решении ряда вопросов, принципиально отличается от независимого государства, обладающего суверенитетом. Кроме того, независимыми не называют никакие другие органы, помимо судебных. На наш взгляд, отмеченная тенденция подтверждает наметившийся в последнее десятилетие «нормативный дрейф» в сторону признания суда не ветвью государственной власти, а самостоятельной публично-властной структурой.

12. Тенденция выделения судебной власти в отдельную публичную власть явно прослеживается и в эволюции российских судов в результате проведения судебной реформы в течение последнего десятилетия. В связи с этим следует заметить такие конституционно-правовые новеллы, как признание и закрепление особого статуса судей, создание и развитие органов судейского сообщества и органов организационного обеспечения деятельности судов, укрепление значения судов и судей в процессуальной сфере.

Вырисовывается система дифференциации публичной власти, представленной в современной России как государством и местным самоуправлением, так и по-настоящему независимым судом.

Суд, долгое время считавшийся исключительно частью государственного аппарата, в новых условиях имеет все основания и должен стать особым публично-властным институтом, навсегда отделенным от государства.

ЛИТЕРАТУРА

1. Романовская В.Б., Мигунова Т.Л. Судебная власть – исторически первая ветвь государственной власти // Российский судья. – 2002. – №5.
2. Четвернин В.А. Публичная политическая власть // Проблемы общей теории права и государства / Под общ. ред. В.С. Нерсесянца. – М., 1999. – С.517–520.
3. Судебная система России. – М., 2001. – С. 16.
4. Лебедев В.М. Судебная власть в современной России: проблемы становления и развития. – СПб, 2001.
5. Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации. – М., 1997.
6. Абросимова Е.Б. Судебная власть в Российской Федерации: система и принципы. – М., 2002. – С. 11.
7. Безнасюк А.С., Рустамов Х.У. Судебная власть. – М., 2000.
8. Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июня 1998г. №19-П «По делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации» // СЗ РФ. – 1998. – №25.
9. Конституционное право России. – Екатеринбург, 2001. – С.464, 466.