На практике в стадии применения и реализации права достаточно часто возникают ситуации, когда определенное правоотношение регулируется несколькими правовыми нормами, и в связи с этим необходимо выбрать, какую из норм применить. Такая необходимость вызвана схожим предметом регулирования или противоречием правовых норм между собой. Наибольший интерес представляет вторая группа случаев. В науке противоречие правовых норм между собой именуется коллизией правовых норм. Возникает она по различным причинам, однако, как справедливо замечает А.Я. Курбатов «основной причиной существования такой ситуации является отсутствие четкого понимания того, что право – это системное явление и эта система строится и функционирует на основании строго определенных принципов, единых для всей системы права» [1]. Отсутствие такого понимания и приводит к ошибкам в правотворчестве, недостаткам в кодификационной работе и к другим основаниям возникновения коллизий в праве.

На настоящий момент наиболее сложным и проблемным представляется разрешение противоречия между нормами, одинаковых по юридической силе актов. На первый взгляд данная проблема разрешается достаточно просто – с помощью применения принципа приоритета специальной нормы перед общей. Специальная норма закрепляет особенности, присущие для объекта или субъекта права, и предназначена для регулирования именно данного вида отношений. По этим основаниям она и имеет приоритет перед нормой общей. Возможность применения данного принципа для разрешения такой коллизии была выражена в постановлении Конституционного суда РФ (далее – КС РФ) от 29.06.2004 г. № 13-П. В постановлении указано, что «приоритетными признаются нормы того закона, который специально предназначен для регулирования соответствующих отношений» [2].

Однако далее в данном постановлении КС РФ рассматривается ситуация, когда в кодифицированном акте (общей норме) установлен приоритет этого акта (в данном случае УПК РФ) перед иными федеральными законами и нормативными правовыми актами. По результатам её рассмотрения суд делает следующий вывод: «федеральный законодатель — в целях реализации конституционных принципов правового государства, равенства и единого режима законности, обеспечения государственной защиты прав и свобод человека и гражданина в сфере уголовной юстиции, — кодифицируя нормы, регулирующие производство по уголовным делам, вправе установить приоритет Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации перед иными федеральными законами в регулировании уголовно-процессуальных отношений» [2]. Таким образом, на наш взгляд, КС РФ было установлено исключение из принципа приоритета специальной нормы перед общей, заключающееся в приоритете кодифицированного акта над иными федеральными законами в случае прямого указания на это в самом кодифицированном акте.

Учитывая, что вышеизложенная позиция КС РФ касается применения преимущественного положения норм УПК РФ перед иными ФЗ в регулировании уголовно-процессуальных отношений, в теории был поставлен вопрос [1]: возможно ли прямое применение данной позиции КС РФ по аналогии относительно других кодифицированных актов и, в частности, ГК РФ (абз. 2 п. 2 ст. 3 ГК РФ предусматривает, что нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать ГК РФ)?

Представляется, что данный вопрос не может быть разрешен положительно – для этого отсутствуют правовые предпосылки, так как позиция КС РФ касается исключительно уголовно-процессуальных отношений и не может быть распространена на другие отрасли.

Между тем разрешение данного вопроса приобретает другое решение, если признать принцип приоритета кодифицированного акта над иными федеральными законами общеправовым. Однако последняя позиция не нашла поддержки среди ученых [1]. В тоже время существование такого принципа было бы вполне логичным и обоснованным. Ведь кодифицированный акт для того и создан, чтобы определять сущностные характеристики того или иного института права, принципы и основные правила его функционирования. Это своего рода признание законодателем значимости и фундаментальности закрепляемых в кодифицированном акте норм. Подобная значимость подчеркивается и КС РФ, который указывает на то, что у кодифицированного акта особая роль, так как он «осуществляет комплексное нормативное регулирование тех или иных отношений» [2]. Изменение кодифицированных норм другим ФЗ (пусть даже и специальным) сводит на нет значение кодифицированных актов и делает их бессмысленными.

Вместе с тем, несмотря на то, что выводы КС РФ нельзя прямо распространить на другие кодифицированные отрасли права, вопрос о приоритете кодифицированных актов над иными федеральными законами стоит и относительно гражданско-правовой сферы. В данном случае ГК РФ предусматривает схожее с УПК РФ регулирование. Так, как уже обозначалось выше, абз. 2 п. 2 ст. 3 ГК РФ гласит, что нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать ГК РФ. Таким образом, законодатель провозгласил приоритетное положение норм гражданского права, содержащихся в ГК РФ (для теоретического обоснования права на закрепление такого приоритета используется позиция КС РФ, выраженная в постановлении от 29.06.2004 г. № 13-П). Одновременно, исходя из того, что правовой принцип приоритета специальной нормы над общей не выражен в каком-либо нормативном правовом акте, он подлежит применению в случае, если нет прямой воли законодателя на иное положение. Представляется, что абз. 2 п. 2 ст. 3 ГК РФ и есть этим иным положением.

Однако реализация данного положения (в том смысле, в котором оно отражено в ГК РФ) на практике получается достаточно неоднозначной. Дело в том, что, как указывают некоторые ученые, применение положения абз. 2 п. 2 ст. 3 ГК РФ является весьма затруднительным, так как понятие «нормы гражданского права, содержащиеся в других федеральных законах» является юридически неопределенным. Так, «в самом ГК РФ содержится целый ряд норм публичного права, объективно в силу своей правовой природы распространяющихся не только на гражданско-правовые, но и публичные отношения без всякого специального указания… Это обусловлено тем, что ни один вид общественных отношений, в принципе, не может регулироваться исключительно только с помощью одного метода правового регулирования. Поэтому гражданское законодательство просто вынуждено использовать публично-правовой метод субординации в противоречии с п. 1 ст. 2 ГК РФ» [1].

В силу этого, если признать нормами гражданского права все нормы, содержащиеся в ГК РФ, то неизбежно сложится такая ситуация, когда мы будем вынуждены сравнивать их с нормами права других отраслей, например налогового, тем самым, подменяя содержание правовых институтов.

Для разрешения данной ситуации необходимо вновь обратиться к уже упоминавшемуся постановлению КС РФ. В нем КС подчеркивает «необходимость учета особенностей предмета регулирования тех или иных законодательных актов при разрешении возникающих между ними коллизий» [2], так как «приоритет… не является безусловным, а ограничен рамками специального предмета регулирования» [2]. Опираясь на этот постулат, на наш взгляд, и стоит разрешить возникшую проблему.

В соответствии с абз. 1 п. 2 ст. 3 ГК РФ гражданское законодательство состоит из ГК и принятых в соответствии с ним иных федеральных законов (далее — законы), регулирующих отношения, указанные в ст. 2 ГК РФ.

Исходя из вышеизложенного, основой гражданского права (предметом его регулирования) являются отношения, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности их участников. Все остальные нормы, и, в частности, регулирующие публичные отношения, направлены на реализацию именно этих отношений. На этом основании, ГК РФ имеет приоритет только в тех случаях, когда регулируется предмет его ведения, т.е. отношения, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности их участников. В остальных случаях ГК РФ лишается преимущественного положения, даже если регулирующие нормы расположены в самом Кодексе. В таком случае необходимо применять иной ФЗ.

На наш взгляд, именно так следует разрешать проблему противоречия между ГК РФ и иными федеральными законами.

Понимание вышеизложенных положений на практике играет далеко не последнюю роль. Ведь итогом их реализации является применение надлежащего нормативного правового акта. В противном случае это ведет к нарушению норм материального права, когда применяется закон, не подлежащий применению, или не применяется закон, подлежащий применению. А это достаточно серьезное последствие, влекущее за собой, например, отмену решения суда, не говоря уже о нарушении прав граждан и юридических лиц, пострадавших от такой правоприменительной практики.

Список использованных источников:

1. Курбатов А.Я. Порядок разрешения коллизий в российском праве // Электронный ресурс / СПС «Консультант Плюс».
2. Постановление Конституционного Суда РФ от 29 июня 2004 г. N 13-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 7,15, 107, 234, и 450 уголовно-процессуального кодекса РФ в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы» // Электронный ресурс / СПС «Консультант Плюс».