Право всегда было в фокусе мировой жизни. И в правовой истории наблюдается его сложная эволюция. С течением времени меняются представления о праве, теории и концепции. И в разные времена разные люди пытаются дать свою, как они считают, правильную трактовку понятия права. Некоторые ученые сравнивают право с нравственностью (Г. Еллинек, И. Кант), некоторые с институтом свободы (Г. Гегель, В. Соловьев), другие с интересом (Р. Иеринг, Н. Коркунов, К. Маркс). Все эти представления о праве связываются красной нитью, то есть тем признаком, который присущ каждому представлению. И эта красная нить, как мне представляется, — не что иное, как справедливость.

История этической и политико-правовой мысли, культурное развитие человечества свидетельствуют о том, что справедливость всегда привлекалась в качестве оценки действующих правовых институтов и нравственных предписаний. Проблема права, морали и справедливости имеет тысячелетнюю историю, актуальна она и сейчас.

Наша задача состоит в том, чтобы разобраться, насколько близка очевидная взаимосвязь права и справедливости. И может ли право противостать справедливости.

Итак, что же такое справедливость? С незапамятных времен люди говорят и пишут о справедливости: может быть, даже с тех самых пор, как начали говорить и писать… Известны слова Цицерона: «Ибо не будь у человека, так сказать, семени справедливости, не возникло бы ни других доблестей, на самого государства…» [1, 13]. Гельвеций утверждал: «С того момента, когда люди начинают отличать удовольствие от страдания, когда они испытывают зло и причиняют зло, — имеется уже некоторое понятие о справедливости» [1, 16].

К. Маркс считал, что «говорить о «естественной справедливости» — бессмыслица». Ф. Энгельс добавлял: «Представление о вечной справедливости изменяется…не только в зависимости от времени и места: оно неодинаково даже у разных лиц и принадлежит к числу тех вещей, под которыми каждый понимает другое» [2, 56].

Известный представитель социальной психологии Дж. Мейерс понимает под справедливостью (equity) – «состояние, при котором «доход» каждого участника от взаимоотношений пропорционален его «вкладу». Обратите внимание, справедливость отнюдь не означает всегда равного «дохода» [3, 35].

В современной западной политической философии и социологии широко известна работа Джона Роулза «Теория справедливости», в которой концептуально сделана попытка представить «справедливость как честность»[4].

Таким образом, до сих пор вопрос, по-видимому, не решен, — что такое справедливость и как ее осуществить в жизнь? В самом общем виде можно определить справедливость, как понятие о должном, соответствующее определенному пониманию сущности человека и его неотъемлемых прав. Справедливость – категория морально-правового, а также социально-политического сознания, поскольку она оценивает общественную действительность, подлежащую сохранению или изменению, с точки зрения долженствования. В отличие от понятий блага и добра, с помощью которых оцениваются отдельные явления, взятые сами по себе, справедливость характеризует соотношение нескольких явлений с точки зрения распределения уже существующих блага и зла между людьми.

Но как же справедливость связана с правом?

Если исходить из смысла и этимологии слова justitia (лат. справедливость), то справедливость (justitia) восходит к праву (jus). Латинское слово justitia, прочно вошедшее во многие языки, переводится на русский язык и как «справедливость», и как «правосудие». Но, по сути, речь идет об одном и том же понятии – о справедливости, включающей в себя и правосудие.

Если так рассуждать, то право по определению справедливо, а справедливость – внутреннее свойство и качество права. Отсюда, справедливо то, что соответствует праву, и действовать по праву, в соответствии с его всеобщим масштабом и равными для всех мерами свободы. Будучи абстракцией права, справедливость воплощает в себе и выражает требование соблюдения правового равенства в соответствующих отношениях. Какого-либо другого регулятивного характера, кроме как правового, справедливость, согласно данной точке зрения, не имеет. Из всего сказанного следует то, что справедливость может прийти в столкновение лишь с правонарушающим, не ни в коем случае не с правовым законом, не с всеобщим принципом равенства, который является ее собственным принципом.

Но тут можно поспорить. Действительно ли справедливость является внутренним свойством и качеством права? Является ли равенство собственным принципом справедливости? Вспомним хотя бы древнее правило римских юристов: «Summum ius, summa iniuria» (высшее право – высшая несправедливость).

Дело в том, что справедливость требует, чтобы люди вообще рассматривали свои отношения и судили других людей, имея в виду «действительное положение вещей» [5], т.е. не только внешнюю поверхностную видимость отношений и поступков, но их подлинную сущность и нравственное значение.

В этом отношении весьма ценным является наблюдение великого русского религиозного философа И.А. Ильина. Он заметил, что на свете ни одно событие не повторяется целиком, как оно есть. Норма же всегда имеет в виду лишь одинаковое, типичное во многих возможных различных случаях; поэтому она по необходимости не учитывает каждый отдельный случай в его (выражаясь словами Ивана Ильина) «неповторимой особливости, в его прихотливом своеобразии»: и этим она как бы «уравнивает» все случаи, т.е. рассматривает их так, как если бы они были одинаковы, тогда как на самом деле они остаются неодинаковыми. И вот здесь возникает опасность, что правовые нормы окажутся чрезмерно отвлеченными, рассматривающими всю жизнь как бы с высоты птичьего полета и все уравнивающими. Чрезмерная удаленность и общность права неизменно поведет к его несправедливости.

Мы все чувствуем и осознаем, что люди не равны между собой. Они не равны от природы и не одинаковы ни телом, ни душой, ни духом. И справедливость требует, чтобы с ними обходились согласно их личным особенностям, не уравнивая неравных и не давая людям необоснованных преимуществ. Справедливость не может требовать одинакового обхождения с неодинаковыми людьми, напротив, она требует неравенства для неравных, но такого неравенства, которое соответствовало бы действительному неравенству людей. Справедливость требует предметно-обоснованного неравенства.

Поэтому Ильин называет справедливость «искусством неравенства»[6].

В основе справедливости, по Ильину, лежит внимание к человеческой индивидуальности и к жизненным различиям, живая совесть и живая любовь к человеку. Справедливость не «для всех людей», а для каждого в особенности.

Следовательно, справедливая норма не может возлагать одинаковые обязанности на ребенка и на взрослого, на бедного и на богатого, на больного и на здорового; ее требования должны быть соразмерны личным силам, способностям и имущественному положению людей. Поэтому справедливость требует, чтобы правовые нормы сохраняли в своих требованиях соразмерность действительным свойствам и деяниям людей.

Однако, с другой стороны, невозможно создать для каждого отношения людей особую правовую норму, приспособленную именно к этому отношению во всех его особенностях и деталях. Такой порядок был бы и вреден и несправедлив. Каков же выход?

Ильин далее продолжает рассуждать о том, что люди, несмотря на все свое несходство и неодинаковость сохраняют равенство в известном отношении, так что если бы право упустило из вида это равенство, то оно впало бы в явную несправедливость. Согласно этому, справедливость требует того, чтобы право поддерживало равенство и равновесие между людьми, поскольку это необходимо для того, чтобы каждый мог вести достойное существование. Здесь право должно избежать другой опасности: оно не должно упускать из вида, что каждый человек, кто бы он ни был, как бы ни был ограничен в своих силах и способностях, имеет безусловное духовное достоинство и что в этом своем человеческом достоинстве каждый человек равен другому. Если люди различны по своим реальным свойствам, то они равны по своему человеческому достоинству, которое вытекает из факта создания нас по образу и подобию Божию.

Поэтому справедливое право есть право, которое верно разрешает столкновение между естественным неравенством и духовным равенством людей, учитывая первое, но отправляясь всегда от последнего. Когда человек имеет дело с такими нормами, стоящими в согласии с моралью и справедливостью, то он получает возможность повиноваться им не только за страх, но и за совесть. Тогда право предписывает во внешнем поведении то самое, что голос совести одобряет как нравственное и справедливое. Тогда и мораль находит в праве могучую и достойную опору и между обеими сторонами устанавливается живое и творческое взаимодействие.

Такого верного соотношения в действительности достигнуть трудно, хотя и не невозможно. Все человечество имеет перед собой задачу – работать над моральным усовершенствованием права. Право, более тесно связанное с моралью, менее императивное, более гибкое и менее объемное – вот несколько направлений, в которых следует двигаться.

И в этом отношении людям может помочь живая вера в Бога. Ведь именно живая вера в Бога есть истинный фундамент справедливого и здорового правосознания. Субъект права есть разумный и духовный личностный центр, способный к внутреннему самообладанию и самоуправлению. Это духовный организм, имеющий в своем внутреннем мире критерий добра и зла, должного и недолжного, справедливого и несправедливого.

У верующего человека вера в Бога есть начало «жизни по Божьему», начало правовой совести, лояльности, уважения к праву и свободе. И здесь вновь хочется процитировать Ивана Ильина: «Право и государство без правосознания невозможны и нелепы, а люди без Бога попирают правосознание, разлагают и отрицают его. Поэтому все, что они создают под видом и под именем «государство», есть мертворожденное построение; механизм страха и рабства; каторга бесправия, произвола и принуждения; система унижения; «политическая» декорация для обмана подслеповатых путешественников» [7].

В государстве, раздираемом внутренними противоречиями, где попираются человеческие права и свободы, нельзя восстановить мир и справедливость одними лишь правовыми средствами. Перефразируя Паскаля: «У справедливости есть доводы недоступные пониманию правосудия». И здесь на помощь может придти правосудие, основанное в конечном счете на законе Божием…

Список использованных источников:

1. Козлихин Ю.И. История политических и правовых учений: от софистов до Гегеля. Учебник. – СПб.:Издательский Дом С.-Петерб. гос. ун-та, Издательство юридического факультета С.-Петерб. гос. ун-та. — 2005.
2. Хайне П. Экономический образ мышления. — М. — 1991.
3. Миррел Г. Социология культуры: современные зарубежные исследования. — М. — 1987.
4. Роулз Дж. Теория справедливости. Глава 1.Справедливость как честность // Вопросы философии. – М., 1994. — №10. – с. 2-9.
5. Ильин И.А. Теория права и государства/Под ред. И с предисловием В.А. Томсинова. – М.: Изд-во «Зерцало», 2003.
6. Ильин И.А. Религиозный смысл философии. – М. – 2003.
7. Ильин И.А. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 1, 5 – М: Русская книга, 1996.